Ужин
Однако и время пролетело. Ко мне подошел монах и показал, что пора прикладываться к иконам. В деревне, где я служу, бабушки называют это «здороваться с Боженькой, Пречистой и Угодниками». Приходя в храм до службы, они, не торопясь, с достоинством подходят к каждому киоту, крестятся, вздыхают и «здороваются» – о чем-то просят перед иконой. А после целования креста еще раз подходят под образа, но, я так понимаю, уже «прощаются». Здесь, на Святой Горе, в тех монастырях, где нам довелось присутствовать на службе, «здороваются» с иконами, бывает, и по нескольку раз за службу. К святыням выстраивается очередь в порядке, определяемом саном и старшинством. Мне каждый раз было неловко проходить вперед согласно этому порядку, ведь даже самый младший из иноков, этих воинов духа, был, несомненно, более достойный, чем «аз». Но здесь, в духовной иерархии, место свое знай, а другим не указывай.
Мы вышли из храма. В трапезную никто не шел и никого не звал. Нас, неприкаянных, было семь человек. Четверо вполне им(пузантных) грека, Андрей и наша команда. Мы топтались здесь же между кафоликоном и кухней, никуда не уходя. Когда Андрей появился возле нас, мы его уже ожидали и не удивились. Каждый день приносил нам новые интересные знакомства. Глядя на людей, которых Господь «прибивал» к нам, я пытался разгадывать этот промысел о нас свыше. Но до конца никогда не было понятно. Вот и с Андреем тоже была своя история.
Ему на вид можно было дать годков около тридцати. Роста среднего, спортивного сложения и оттого он выглядел моложе своих лет. Джинсы, чистая, местами чуть потертая рубашка и, как революционный «маузер», через плечо был переброшен фотоаппарат. На худощавом загорелом лице добрые – серовато-зеленые глаза. Коротко познакомившись, мы выяснили, что Андрей родом из Питера, служил офицером спецназа, несколько лет «нес послушание» на Валаамском подворье, разведен, а на Афоне уже не первый раз. Мы ему рассказали о том, что намеревались сегодня дойти до Симона-Петра, но остановились здесь. А наш новый спутник посоветовал завтра плыть в Дафни.
– До Симона-Петра длительный тяжелый подъем, и, когда вы туда придете, еще вопрос, примут ли вас.
Ну, что ж, вполне резонно. У нас впереди две ночи – одна здесь в Григориате, а последнюю мы намеревались провести в нашем Пантелеимоновом монастыре. И поэтому если мы завтра пойдем в Симоно-Петр, то там будет небольшая остановка и экскурсия, скорее всего. Но ведь нам важнее не глазеть, а напиться благодати… И на это уйдет много времени. И куда идти из Симона-Петра? С нашими скоростями передвижения мы только к вечеру окажемся где-нибудь в районе главного афонского порта. Так что прав Андрей, лучше мы поплывем в Дафни, а там, может быть, если Богу будет угодно, через Ксиропотам в Пантелеимон.
– Только в Пантелеимоне не удивляйтесь, если вас примут неприветливо, – наставлял нас Андрей. – Они не любят, когда к ним заходят в последнюю очередь, к тому же если при этом диамонтирион выдан на их монастырь. Могут наорать на вас, если увидят, что вы фотографируете на территории монастыря. – Мы уже что-то такое слышали о нашей афонской обители. – Не обращайте на такой прием особого внимания. Здесь на Афоне свои тонкости.
Наш разговор был прерван. Открылась дверь в трапезную, простучала, зазывая на ужин, монастырская колотушка. И мы вслед за братией (откуда-то набралось человек тридцать, не меньше) потекли внутрь. Движение в светлой, с невысоким потолком столовой никто не регулировал. За перпендикулярно стоящим к игуменскому столом сидел монах без особых знаков отличия. Близоруко (как мне показалось) прищурясь, он заботливо указал место напротив. Этот афонит был похож на доброго старичка-лесовичка из русских народных сказок. Наконец все зашли, и началась молитва. Возглавил трапезу, видимо, сам игумен. Но он не был седобородым и согбенным. Не пожилой даже, вполне интеллигентного вида, этакий старший научный сотрудник. Он благословил трапезу, и заработал давно отлаженный механизм: кто-то читал жития святых (на греческом языке), а все остальные принялись за пищу.
Не скажу, что я был голоден, но стоило посмотреть на еду, как условные рефлексы исправно заработали. На столе перед каждым стояли миски с кашей (выглядело очень аппетитно) – порции в самый раз. Лежали помидоры прямо на столе. В небольших салатницах горки зеленых оливок, бутылочки с оливковым маслом, огурец и рядом с ним груша. Фрукты всегда дополняли монашеский рацион. И еще у каждого стояла баночка с несладким йогуртом.
Я взялся как следует за свою большую ложку, придвинул миску с ароматной кашей. Даже зажмурился от предвкушения… Меня кто-то окликнул, я открыл глаза. Монах-лесовичок, сидевший напротив, как бы извиняясь и улыбаясь одновременно, подал мне глубокую миску и показал, что я должен отдать часть своей порции. С легким сожалением, но не обнаруживая внешне проявления жадности я уменьшил кашу на тарелке вполовину. Миска пошла по кругу, и мне вспомнилось, что где-то я уже читал об обычае в святогорских монастырях откладывать часть порции. Прекрасный способ сбросить лишний вес любителям диет – отложи половину порции. Всего делов-то. Украдкой поглядывая по сторонам, я старался соблюдать меру и манеры, принятые у местной братии. Вот батюшка напротив взял нож, почистил грушу и нарезал кусочками в баночку с йогуртом. Мне показалось, что он это сделал немного демонстративно, чтобы и я последовал его примеру. Я последовал. М-м! Вкусно!
Следующий раздел
