Трапеза

Мы вышли из собора Святого Апостола Андрея Первозванного и со всеми отправились в трапезную, которая находилась в цокольном этаже братского корпуса. Я думаю, что тем читателям, кто ни разу не был в монастыре на трапезе, будет интересно виртуально соприсутствовать с нами.  Здесь, как и в Ватопедском монастыре, был свой регулировщик. Братию и священнослужителей он отправлял в столовую, находившуюся слева от прохода, а паломников – вправо. Эти помещения были похожи на два школьных класса, только с длинными столами, а не с партами для учеников. Помолились. Никто не читал во время приема пищи жития святых. И поэтому обеденный процесс проходил в тишине. Я чувствовал себя все время новоначальным и исподволь поглядывал по сторонам, чтобы не сделать что-нибудь неуместное. Возле меня присел старенький монах и налил себе из белой эмалированной кастрюли суп с макаронами. Повторяя за ним, я сделал то же самое, а черпаком зачерпнул столько же. Сначала мне показалось, что суп молочный, но попробовав, я ощутил разведенный в воде сыр, а не молоко, с обыкновенной длинной лапшой. Скажем так, на любителя.

 Вот мой сосед положил себе на тарелку жареную рыбину - с некоторым опозданием я сделал тоже. Рыбка была чуть больше ладони, с крупной головой и имела запах рыбы из рефрижератора. В меру костлявая, ничего, есть можно. Затем были оливки и тушеные овощи с картофелем, красный помидор… Красный помидор?!  «А каким он должен быть»? – еще спросите Вы. Но там он натурально красный и сладкий, совсем не как у нас на рынке псевдо азербайджанские томаты. Вкуснотища! Похоже, что я повторяюсь. Потом мы пили чай (отвар из ароматной, незнакомой травы) и ели хлеб с сыром. Кусочек хлеба я завернул в салфетку и незаметно сунул в карман. Я это сделал не потому, что не наелся, а потому, что вспомнил сдобную булочку с рыбными консервами, которую мы ели у Иверского монастыря накануне. Другими словами, на всякий случай.

 Подкрепившись основательно, стал ожидать общего окончания трапезы. Поглядывая украдкой по сторонам, я рассматривал склоненные к столу лица иноков. Никто из них ни на кого не глядел. Каждый был углублен в себя, сосредоточенно и по необходимости вкушая хлеб «насущный», они не прекращали своего внутреннего делания. Как эти люди оказались на Афоне? Какой была их мирская жизнь? Об этом, по всей видимости, мне никогда не придется узнать. Я мысленно пожелал им всем обрести здесь смысл своей жизни и исполнить его.

Следующий раздел