Сиромаха

Закончив фотографировать пейзаж за бортом, я подошел к пассажиру в вытертом подряснике и вылинявшей скуфее греческого покроя. На первый взгляд мне показалось, что ему лет около 45. На худощавом, остром лице – живые темные глаза и негустая рыжеватая бородка. «Сиромаха» (так я окрестил этого человека) стоял у левого борта и что-то рассказывал моим соотечественникам, которых, как мне показалось, на пароме было очень много. (Сиромаха – это человек, живущий на Афоне, не закрепленный за каким-либо монастырем, а его духовная жизнь изучению не поддается. Среди них встречаются и подвижники, и настоящие бродяги). Когда мы остались наедине и он узнал, что первым пунктом нашего паломничества мы намереваемся сделать монастырь Ватопед, то сказал:

 – У вас ничего не получится. Если нет приглашения из этой обители, вы туда не попадете. – У меня не было основания ему не доверять, и я, признаться, озаботился. – А на дороге стоит блокпост со шлагбаумом и неподкупным греком, который никого не пропускает, ни за какие деньги.

 – И что нам делать? – По всей видимости, мой удрученный вид вызывал у него сочувствие, и он решил меня утешить.

 – А вы тогда скажите, что направляетесь в Ксилургу, это старинный русский скит , и он вас пропустит. Этот скит у местных называется Богородица - Панагия, а Ксилургу – это старинное историческое название наших предков, которое они получили, начав строить на Афоне из дерева. Постройки пришли в негодность из-за источившего их жучка. И наших земляков с иронией прозвали Древоделы – по-гречески Ксилургу.

 Ага, пока все идет по плану, решил я, и «намотал на ус» полезную информацию.

 – Простите, – сорвалось с моего языка. – Вы похожи на сиромаху.

 – А я он и есть. – Сиромаха далее рассказал мне о том, где какие святыни и к чему прикладываться не стоит. Да-да! Дело в том, что в той же обители Ватопед был монах, который нес послушание параэкклесиарха. Он готовил храм к службе и убирал там. Доливал масло в лампады и зажигал уголь. И по причине своего послушания часто опаздывал на трапезу, чем вызывал негодование у трапезаря. И однажды тот его лишил завтрака. Параэкклесиарх в гневе ударил ножом икону Пресвятой Богородицы со словами: «Я столько времени Тебе служу, и вот она благодарность!..» Из рассеченной доски потекла кровь. Монах обезумел и ослеп. Затем заботами братии и по их молитвам через три года он пришел в себя и оставшуюся жизнь провел в покаянии. Матерь Божья его простила, о чем поведала ему в видении, но не простила его руку, которой он нанес удар изображению на иконе.

 После смерти этого монаха его тело истлело полностью, кроме руки. Почерневшая же рука, не тронутая естественным процессом разложения, и сегодня хранится в монастыре в назидание братии. До некоторой поры она просто валялась за стасидиями. (Передаю, сохраняя лексику рассказчика). Но обалдевшие паломники часто даже прикладывались к этой руке, принимая её за очередную Святогорскую святыню. Вот эту руку и решили убрать с глаз долой. А икона называется «Эсфагмени» т.е. «Закланная».

 Еще он, Сиромаха, (имени я не спросил) говорил, что в Свято-Пантелеимонове монастыре обстановка достаточно сложная. Принимают паломников неохотно, а товары в большинстве своем дорогие и в основном привезены из России, а власть там захватили «хохлы»… К таким рассказам нужно относиться осторожно, с поправкой на субъективность. Но, как всякая информация из «надежных источников», они вызывают интерес.

 Как ни интересно было послушать Афонские истории, но глаза начали различать знакомые по фотографиям контуры Пантелеимонова монастыря. Мы стали готовиться сойти на святой берег. Следующая остановка после Русской обители – Дафни. За этим названием, напоминающем что-то из уроков биологии, скрывается главный афонский порт, точнее - причал с таможней, лавочками, таверной и еще какими-то строениями. Наша остановка. Пора.

Следующий раздел