Паломнические туры из Минска, путешествия по святым местам, Иоаннов родник
Наши новости

"Дядя Серёжа"

Когда знакомая сказала мне, что в белорусском городе Бресте живёт племянница патриарха Пимена, я, признаться, не поверила. Но вот мы заходим в скромную однокомнатную квартирку в центре города. Сомнения рассеиваются сразу, когда видишь благородные черты лица Веры Валентиновны Казанской, слышишь её московский говор. А главное – рассматриваешь старые фотографии, снятые ещё в подмосковном Богородске – малой родине патриарха Пимена. Правда, в 1930 г. этот город переименовали в Ногинск.


– Вот моя мама – Мария Михайловна, в девичестве Извекова, – держа в руках снимок, поясняет собеседница. – А этот милый мальчик с игрушкой – её родной брат, будущий патриарх. Для меня же – просто дядя Серёжа.
Подтверждение нахожу в книге «История Русской Православной церкви»: «Дети в семье Извековых умирали в младенчестве, кроме первой дочери – Марии Михайловны, крёстной матери своего брата – будущего патриарха, – пишет автор, протоиерей Владислав Цыпин. – Поэтому, когда родился сын Сергей, его мать Пелагея Афанасьевна дала обет посвятить дитя Богу. Вместе с матерью мальчик совершал паломничества по святым местам, особенно часто они бывали в Троице-Сергиевой Лавре».
– Да, наша бабушка Пелагея отличалась особой набожностью, – подтверждает Вера Валентиновна. – Она не пропускала ни одной службы в церкви. В её комнате одна стена была увешана иконами – от пола до потолка. Как раз мимо её дома в Ногинске проходило шоссе Энтузиастов, раньше Владимирский тракт. Заборов тогда у домов не было, и все могли видеть в окне бабушкин иконостас, мерцание лампадок перед святыми ликами. Люди и пугались, и восхищались: власти ведь объявили непримиримую войну верующим, а тут не подчиняются новым порядкам, живут, как встарь.
Сергей Извеков, считавшийся гордостью школы, без колебаний ступил на путь духовного служения. В 17 лет он принял монашеский постриг. Если учесть, что произошло это в 1927 г., шаг был мужественный. Условия, в которых жила гонимая Церковь, оставались исключительно трудными. Символом того времени стал Соловецкий лагерь особого назначения, где томились в заключении архиереи, священники и миряне.
После пострига будущий первосвятитель (он был чрезвычайно одарён музыкально, обладал великолепным голосом) управлял хором в московском храме преподобного Пимена Великого. В 1932 г. был рукоположен во иеромонахи. В течение нескольких лет нёс послушание регента дорогомиловского Богоявленского собора.
– Я обожала дядю Серёжу и сама была у него любимой племянницей, – вспоминает Вера Валентиновна Казанская. – Мой отец страдал тяжёлой формой астмы. Некоторое облегчение ему приносил только климат Средней Азии. Поэтому время от времени папе приходилось ездить в Узбекистан в санаторий. Мама его сопровождала, а меня оставляли на дядю Серёжу. Я тогда ещё была дошкольницей, и он на службу в церковь брал меня с собой. Посреди храма стояла загородка для певчих, вот он меня там оставлял, а сам шёл в алтарь. Иногда приводил меня в мастерскую, где работали золотошвейки. Помню, мне там квадратные пяльцы подарили. Мастерицы вышивали священнические облачения, выполняли и светские заказы: государственные гербы, знамёна, занавесы для Большого театра. Дядя, захаживая туда, тоже научился этому мастерству. Когда я уезжала, он мне показал своё произведение – вышитые гладью три свеколки с детскими рожицами. Совсем как мы, его три маленькие племянницы! Как же мне понравилась эта вышивка! Но не хватило духу попросить её.
Отцу Веры Казанской становилось всё хуже, и для его спасения вся семья перебралась в Среднюю Азию на постоянное место жительства. Обращаясь к годам, проведённым в Ташкенте, моя собеседница вспоминает, что её родители дружили с «дядей Валиком» – хирургом Валентином Войно-Ясенецким – в будущем святителем Лукой Крымским. Он был известен не только блестящим владением своей профессией, но и тем, что открыто исповедовал Православие. Многие медработники в штыки воспринимали висевшие в его кабинете иконы. Сам он перед операцией обязательно накладывал крестное знамение на себя, операционную сестру, больного. Но коллегам приходилось мириться с его «чудачествами» – равных ему по владению скальпелем не было.
Как следует из её рассказа, в Среднюю Азию приезжал и дядя Серёжа. Вера Валентиновна вспоминает, что он работал на строительстве Большого Ферганского канала. В качестве кого? Не ссыльного ли?
Биографы патриарха Пимена утверждают: аресты и сроки заключения не обошли его стороной как до Великой Отечественной войны, так и после. Но, приводят разноречивые сведения. Вере Валентиновне об этих страницах жизни своего родственника ничего не известно. Вероятно, родители оберегали детей от такой информации, потому в доме разговоры на эту тему никогда не звучали. Правда, моя собеседница вспоминает: когда стала ходить в школу, мама просила, чтобы дочь никому не рассказывала о своём замечательном дяде. С детства остался у девочки страх перед «чёрным воронком». Она не могла не заметить, с какой тревогой всегда вслушивались родители в шум машины за ночным окном.
В 1947 г. Вера окончила медучилище в Донецке и получила направление в Брест. Молодого специалиста с дипломом фельдшера-акушера и наркотизатора с нетерпением ожидали в городе, где не хватало квалифицированных медицинских кадров, отсутствовали лекарства и аппаратура.
Вера Валентиновна спасла много жизней – взрослых и маленьких.
– Ради этого стоило жить, – говорит она.
После 18 лет работы в Бресте отличник здравоохранения Казанская была откомандирована в группу советских войск в Германии, где три года трудилась старшей операционной сестрой в одном из госпиталей и удостоилась медали «За трудовое отличие». Листовка с благодарностью командования озаглавлена так: «Она не откажет в помощи в любую минуту дня и ночи» и призывала всех медработников брать пример с Веры Валентиновны Казанской.
Её же дядя во время Великой Отечественной войны воевал в действующей армии. В послевоенное время служил священником в Муроме, Одессе, Ростове. В конце 1949 г. был назначен наместником Псково-Печерского монастыря, где оставил о себе хорошую память, как о замечательном пастыре и талантливом организаторе. В январе 1954 г. возглавил Троице-Сергиеву Лавру. Будущий патриарх последовательно проходил все ступени церковной иерархии – от иеромонаха до митрополита. А на Поместном Соборе 1971 г. он открытым голосованием был выбран Патриархом Московским и всея Руси.
До племянницы, живущей на западной границе страны, доходили о нём крайне скудные сведения. Она посылала ему лекарства, передавала поклоны через старшую сестру, живущую в Ногинске. По каким-то признакам понимала, хотя патриарх недоступен для родственного общения, но он не выпускает родных из поля зрения. Например, когда она приезжала в отпуск в Ногинск, он передавал через доверенных людей, что в такой-то день, в такой-то час будет проезжать мимо родного дома. Домашние во двор не выходили, дабы не привлекать внимания посторонних, а стояли у окна и ждали, когда покажется эскорт машин и в одной из них мелькнёт в благословляющем движении рука.
В другой приезд Веры Валентиновны в Ногинск к ней пришла женщина и сказала:
– Если хотите увидеть владыку Пимена, приезжайте в Москву в такой-то храм. Там мы спрячем вас за угол, за занавеску, и увидите его.
Вера Валентиновна тогда обиделась:
– Такая встреча мне не нужна!
Сейчас она понимает: меры предосторожности исходили от дяди Серёжи. Он оберегал своих родных, чтобы не навлечь на них неприятности. В те годы родство с патриархом могло дорого стоить. Каждый шаг владыки находился под контролем. У себя на родине Патриарх Московский и всея Руси был лишён права свободного передвижения по стране и прямого общения с паствой.
И всё же патриарх Пимен увидел иные времена. В 1988 г. Михаил Горбачёв возвестил об отказе от политики государственного атеизма. Но, увы, первосвятителю осталось жить только два года. Он тяжело болел и в 1990 г. отошёл к Господу. Но при его жизни и с его деятельным участием произошли такие важные события, как празднование 1000-летия крещения Руси, прославление в лике святых Димитрия Донского, Андрея Рублёва, Максима Грека, святителей Макария Московского, Игнатия (Брянчанинова) и Феофана Затворника, преподобных Паисия (Величковского) и Амвросия Оптинского, блаженной Ксении Петербургской. Архиерейский собор 1989 г. канонизировал первосвятителей Русской Церкви патриархов Иова и Тихона. При патриархе Пимене было принято «Положение об экзархатах», которое предоставляло им (на Украине и в Беларуси) бо́льшие права в самоуправлении. Произошло возвращение Свято-Данилова монастыря, восстановление его и создание в его стенах духовно-административного центра Русской Православной Церкви.
Преемником патриарха Пимена на первосвятительском престоле стал, как мы знаем, Алексий II.
…В биографии патриарха Пимена на сайте Свято-Тихоновского богословского института в графе «родство» значится: «Дальний родственник – протоиерей Извеков Георгий Яковлевич». Георгий Извеков был не только священнослужителем, но и выдающимся духовным композитором, расстрелян на Бутовском полигоне в 1937 г., прославлен в сонме новомучеников. Мы же от себя можем добавить сведения о более близком родстве 14-го патриарха. Это три племянницы – брестчанка Вера Валентиновна Казанская, жительница Мозыря Людмила Валентиновна Казанская и Зоя Валентиновна Крылова, проживающая в Ногинске, кстати, в том самом доме, где появился на свет будущий патриарх. Сейчас об этом они могут говорить без опаски.


Людмила Бунеева,
г. Брест

Журнал "Врата небесные" №12, 2010

 
 
Иоаннов Родник © 2011-2016 : Использование материалов размещенных на сайте только с письменного разрешения администрации